Михаил Маришин - Звоночек 2[СИ, закончено]
Пока грелся, пока в библиотеку, пока в роддом, там, сям, вернулся домой — час дня. Не то, чтобы я мешкал, но на таком транспорте, да по таким дорогам, здоровый мужик, простите, родить может, не то, что слабая женщина. Переволновался, конечно, сильно. Маша верно сориентировалась в ситуации и кроме картошки с зелёным луком, срезанным прямо из горшка на подоконнике, налила мне, не жалея, стакан крепчайшего самогона, после чего я размяк.
Размяк настолько, что даже не осознал, поначалу, что за шум-трезвон поднялся и, подскочив, метнулся первым делом к плачущему малышу. Молодая мамаша и здесь приняла единственно верное решение, выбежав в сени и, первым делом, устранив причину переполоха.
— Семён, там тебя к телефону зовут, — Маша выглядела и говорила как-то неуверенно.
— Слушаю, Любимов.
— Товарищ Любимов? Сейчас с вами будет говорить товарищ Сталин, — сухо донеслось из чёрной эбонитовой трубки и, после двух секунд тихого потрескивания, в установившейся тишине, зазвучал уже хорошо знакомый голос с едва заметным акцентом.
— Здравствуйте, товарищ Любимов.
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
— Товарищ Любимов, скажите, пожалуйста, моторы, которые строятся на заводе ЗИЛ, могут работать на бензине? — после слова "ЗИЛ" вождь сделал довольно долгую паузу, выделив интонацией саму суть вопроса, которая заключалась именно в "бэнзине".
— Деньги вперёд, товарищ Сталин.
— Что ви сказали? — отец народов, несомненно, всё расслышал, выдав себя неправильным произношением, но, похоже, не понял.
— Вы обратились ко мне за технической консультацией. Я по этому профилю сейчас нигде не работаю. Следовательно, консультация должна оплачиваться в особом порядке, — я говорил спокойно, но внутри меня, под воздействием паров алкоголя, уже один за другим, сдавали психологические "тормоза".
— И сколько же вы хотите? — Сталина видимо вполне устраивали такие правила игры и он тоже вёл беседу в подчёркнуто ровном тоне.
— Вероятно, существуют какие-то государственные расценки, либо уже были прецеденты, например, с иностранными специалистами.
— А почему вы хотите, чтобы деньги вам заплатили непременно вперёд?
— Почему, почему!? Да потому, что пока ваша бухгалтерия раскачается, если вовсе не простит всё, то полгода пройдёт! А мне семью через неделю нечем кормить будет!!! — последние слова я уже в бешенстве просто кричал в трубку.
— До свидания, товарищ Любимов.
— Ну и хрен с тобой, товарищ Сталин, — это я буркнул, уже нажав на рычаг. Ну, сорвался, с кем не бывает.
— Что же теперь будет?
Обернувшись даже не на голос, а на сдавленный стон, я увидел полные слёз Машины глаза.
— Машенька, дорогая, всё хорошо. Ты только не волнуйся. Тебе же нельзя, молоко пропадёт! Мы с товарищем Сталиным всё время так разговариваем, правда. А уж как мы с Лихачёвым или Берией ругались — чертям в аду завидно было! Обычное это дело, рабочий момент, так сказать. А товарищ Сталин — он же хороший, он настоящий большевик, в обиду никого не даст. У него ведь, работа какая? Защищать интересы пролетариата! А мы с тобой этот самый пролетариат и есть! Не бойся, всё хорошо будет, увидишь! — не знаю, поверила мне Милова, или нет, но испуг на её лице сменился какой-то усталостью и она, махнув рукой, ушла в избу.
Вот, ведь, старый дурак!
Эпизод 2
Чтобы избавиться от дурных мыслей рвануть куда глаза глядят, решив, что любое другое время мудренее, чем такой день, я завалился спать до вечера. Разбудили меня два Петра, Маша, поняв, что меня лучше не трогать, позвонила на судоремонтный мужу и попросила забрать после работы крестника из детского сада.
— Папка! Смотри, что у меня есть! — энергично набросился на меня отпрыск, протягивая вперёд, собранную из плотного картона, простенькую скелетную модель самолёта-биплана, — Я сам склеил!
— Что ж, и детали сам вырезал?
— Да! И раскрашивал тоже! А тут, смотри, пилот!
— Молодец, ай молодец! — я не мог нарадоваться на сына, думая про себя одновременно, что большинство его ровесников из моей прошлой жизни, избалованные покупными игрушками, могли их только ломать, — Ты, наверное, когда вырастешь, самолёты строить будешь?
— Нет, я как дядя Петя буду строить корабли, у нас ведь завод судостроительный! Ты что, забыл? А это нам воспитательница задание дала, мы все вместе делали. Но мой самолёт лучше всех!
Да уж, мальцу в логике не откажешь. Всё-таки, в хорошее время я попал, дети вот, мечтают что-то строить, а не иметь. Желательно задарма.
— Семён, тут такое дело, — обратил на себя внимание Пётр-старший, — может пока Полины нет, я наверх переберусь?
— Ты ещё здесь? Твоя возня по ночам, пополам с храпом, у меня уже в печёнках сидит! А ты ещё спрашивал, зачем я вторые нары сколачиваю! "И так поместимся!", — передразнил я друга-приятеля, — Только смотри мне, чтобы у кое-кого, вопросов про кое-что, не возникло! Соблюдать конспирацию!
— Пап, а что такое "конспирация"? — встрял с вечным детским вопросом сынуля.
— Это малыш, почти тоже самое, что и маскировка, а что такое маскировка — этому в армии учат. Вырастешь — узнаешь.
— Идите есть! — Маша позвала нас всех наверх, в избу, крикнув через приоткрытое на секунду окно.
Когда мы расселись за столом, крёстная, решив, что момент подходящий, сказала.
— Петя, представляешь, что сегодня Семён учудил… — и вложила меня по полной программе. К моему удивлению Милов, молча выслушав супругу, только махнул рукой.
— Ерунда всё это.
— То есть как!? — Маша просто опешила от такой реакции.
— Да разыграл он тебя. Ты что же, в самом деле, думаешь, он с товарищем Сталиным так разговаривал? А тебе, Семён, скажу. Шутки твои — дурацкие. И, между прочим, наказуемые. Подрыв авторитета — это тебе не фунт изюма. По нынешним временам, пошутив так в неподходящем месте, можно и билет в столыпинский вагон заработать.
— А здесь, значит, место подходящее?! — Маша злилась уже и на меня, и на Петра, и на себя за свою доверчивость.
— Всё, хватит, закрыли тему. Не хватало нам тут ещё из-за этого разругаться, — закруглил я неприятный для себя разговор.
После ужина, прихватив с собой резную деревянную шкатулку, я решил заняться разбором поступившей мне почты, которой давно не занимался. Писем оказалось неожиданно много, приходили они, в основном, на ЗИЛ, а уж оттуда их пересылали мне. Прочитав пару, одно из какой-то МТС, второе от бойцов 3-его танкового батальона, я убедился, что содержание их типовое, для меня очень и очень приятное. Особенно второе меня порадовало. То, что живучесть танка с дизелем я и так знал, но когда это выражается в форме благодарности — совсем другое дело. А уж когда перечисляются, с боевыми примерами, имена и фамилии конкретных танкистов, которые не сгорели и не стали инвалидами, то чувствуешь, что до своих годов дожил не зря. Написали мне и о ремонте, как за шесть часов выкинули из танка повреждённый попаданием снаряда противотанковой пушки двигатель и заменили на снятый с первого попавшегося грузовика. Всё замечательно, просто великолепно, только само наличие орудий ПТО у мятежников наводило на нехорошие размышления. Про броню-то мне не сказано ничего, поскольку не моё дело, но ижорцам, догадываюсь, икается по сию пору.
Отложив все похожие письма в сторону, решив прочесть позднее, взял в руки стопку, адресованную непосредственно в Нагатино. Так, приглашение на какой-то сабантуй от Любимого-дядюшки, давно просроченное. Не забывает, стало быть, племянника. А мне, в моём нынешнем положении, ему на глаза показываться как-то даже и неудобно. Пусть жизнь устаканится, тогда я тебя, дорогой, обязательно навещу. Следующая весточка от товарища Шпагина, упрекает меня он, можно даже сказать весь в обиде. Зачем схемой однозарядного ПТР ещё и с Дегтярёвым поделился? Чуть конфуз не приключился, если бы не задержка из-за пистолета. И невдомёк ему, что я тут не причём. Ружьё-то, как ни крути, дегтярёвское! Сам он, своим умом и опытом его собрал. "Вальтер", кстати, забраковали по причине высокой себестоимости, несмотря на отличные характеристики. Ну, и в довесок, "полный отлуп" мне с металлическими пулемётными лентами. Не может СССР себе такое позволить, металла не хватает. Всё лучшее — в авиацию! Там применение лент допустимо. Поэтому Шпагин и конкурс на крупняк Дегтярёву проиграл, не стыковался пулемёт с нижним расположением магазина ни с одним станком, пришлось переделать в ПТР, но и здесь Симонов с Токаревым на пятки наступают. У них опытные самозарядные ружья легче. В общем, будет товарищ Шпагин творить теперь исключительно самостоятельно и никаких подачек ему больше не надо! Не очень-то и хотелось.
Третье же, последнее письмо, оказалось датировано началом сентября. Ума не приложу, как я раньше его не заметил. Прятали его от меня что ли? Писала жена Евгения Акимова, которого я ещё год назад отправил в командировку в Ленинград для освоения в серии 130-го мотора. Угодил Женя под суд и влепили ему, как врагу народа, срок, сколько не живут, по законам военного времени. Вот и просит мать двоих детей помочь и разобраться в этом деле, ведь Женя никак не может быть врагом народа. Да я и сам знаю, что Акимов мухи не обидит, а поезд-то ушёл уже! Не начальник я ему больше. Самого, того и гляди, запрут.
